Последняя игра - Страница 93

— Очень хорошо, что вы это сказали, мистрис Пол, — ответил Дерник. — Ho, если вы не против, я все же буду беспокоиться об этом, хотя бы немного и, конечно, про себя.

Тогда она рассмеялась легким, добрым смехом.

— Ах ты милый, дорогой наш, — сказала она, порывисто беря его за руку. — Что бы мы делали без тебя?

Дерник покраснел и попытался смотреть в сторону, но ее сияющие глаза все же поймали его взгляд, и он покраснел еще больше.

После того как они миновали осиновый лес, их взглядам открылся пустынный ландшафт. Из разросшихся сорняков, подобно надгробиям на давно заброшенных кладбищах, подымались белые валуны, а засохшие деревья простирали в небо сучья, как взвывающие о помощи руки. На открывавшемся впереди горизонте виднелось пятно тучи, настолько темной, что она казалась почти пурпурной. Нигде не было и признаков человеческого жилья, а на дороге, по которой они ехали, не оказалось никаких следов.

— Что же, здесь никто не живет? — спросила принцесса у Полгары.

— В Ктол Мишраке — нет, если не считать нескольких гролимов, — ответила чародейка. — Торак разрушил его и изгнал жителей в тот самый день, когда мой отец и король Чирека со своими сыновьями похитили Око из железной башни.

— Когда же это было?

— Много столетий тому назад, Се'Недра. Насколько мы смогли установить, это случилось как раз в тот день, когда родились Белдаран и я, — в день смерти нашей матери. С уверенностью это трудно сказать. В те дни мы несколько небрежно относились ко времени.

— Но если ваша мать умерла, а Белгарат был в то время здесь, то кто же позаботился о вас?

— Конечно, Белдин. — Полгара улыбнулась. — Он не был хорошей матерью, но делал все, что мог, пока не вернулся отец.

— И поэтому вы так привязаны к нему?

— Да, это одна из причин.

Зловещая туча все еще не двигалась. Она казалась такой же неподвижной, как горная цепь, но по мере приближения к ней подымалась все выше и выше.

— Очень странная туча, — отметил Дерник, вглядываясь в плотную, упругую завесу впереди них. — Сзади на нас надвигается буря, но туча, кажется, совсем не движется.

— Она действительно не движется, Дерник, — сказала ему Полгара. — И никогда еще не двигалась. Когда энгараки построили Ктол Мишрак, Торак сотворил эту тучу, чтобы скрыть город. Так с тех пор она находится на одном месте.

— И долго?

— Около пяти тысяч лет.

— И там никогда не светит солнце?

— Никогда.

Верховные жрецы стали с некоторой опаской оглядываться вокруг, и наконец Уртаг приказал всем остановиться.

— Мы должны дать о себе знать, — заявил он. — Мы не хотим, чтобы стража по ошибке приняла нас за чужаков.

Остальные жрецы нервно кивнули, а затем все они вытащили из-под одежды блестящие стальные маски и закрыли ими лица. Потом каждый из них отвязал от седла факел и, пробормотав короткое заклинание, зажег его. Факелы горели особым зеленоватым пламенем и Давали вонючий, пахнущий серой дым.

— Интересно, что бы случилось, если бы я погасила ваши факелы? — спросила Полгара с едва заметной лукавой усмешкой. — Насколько вам известно, я могла бы это сделать.

Уртаг с беспокойством взглянул на нее.

— Сейчас не время для шуток, миледи, — предостерег он. — Стража очень жестоко обходится с чужаками. Наши жизни зависят от этих факелов. Пожалуйста, не делайте ничего, дабы не навлечь на нас беду.

Полгара слегка рассмеялась и не сказала ни слова.

Когда они проникли под тучу, стало быстро темнеть. Это не была чистая и прозрачная темнота ночи, а скорее какая-то грязная мгла, густая тень в воздухе.

Они одолели подъем и увидели перед собой котловину, а в середине ее почти скрытые во мраке развалины Города Ночи. Вокруг росли только чахлые сорняки и бледная от нехватки солнца трава. Торчавшие из земли камни были покрыты, как проказой, лишайниками, которые росли и на сырой почве, создавая впечатление, будто сама земля поражена какой-то болезнью.

Когда они въехали в город, среди нагромождений камня принцесса заметила какое то движение. Среди руин прыгали какие-то темные силуэты, и доносились звуки, похожие на клацанье когтей. Некоторые из этих фигур передвигались вертикально, другие нет. Се'Недра похолодела от испуга. Стражи Ктол Мишрака были не зверями и не людьми, и, казалось, они испытывают непонятную злобу ко всему живому. Больше всего Се'Недра боялась, что одно из этих чудовищ приблизится к ней и откроет свой лик — настолько омерзительный, что она может потерять рассудок.

Когда проезжали по разрушенной улице, Уртаг начал глухим и дрожащим голосом возносить старинную молитву Тораку. Плесень, казалось, царила всюду, грибы гроздьями росли в трещинах между камнями. Над всем этим нависал запах разложения, он подымался и от отвратительных грязных луж, и от мутных прудов с гниющей водой.

В центре города возвышались опоры толщиной с тело человека, на которых когда-то стояла исполинская железная башня. Ее обломки лежали ближе к югу, и ржавчина уже превратила железо в липкую красноватую грязь, которая походила на сгустки запекшейся крови.

Уртаг, теперь уже заметно дрожа, спешился перед огромным, в виде арки, порталом и провел их в полуоткрытую железную дверь. Помещение, в котором дарило гулкое эхо, оказалось столь же велико, как и императорский тронный зал в Тол Хонете. Не говоря ни слова, высоко подняв над головой факел, Уртаг провел их через другую огромную комнату, а затем по гудящим железным ступеням вниз, в темноту. В конце лестницы, возможно, в пятидесяти футах под руинами, находилась дверь из черного железа с огромными красными заклепками. Уртаг нерешительно постучал в нее, и этот звук отозвался в той палате, куда вела эта дверь.