Последняя игра - Страница 110

110

И вот теперь до того момента, когда все права на Гариона должны быть закреплены формально, оставались считанные часы. Сон Гариона стал прерывистым, в нем переплетались сновидения и воспоминания, и он то погружался, то выплывал из сна, подобно морской птице, низко скользящей над волнами.

Вот он снова оказался на ферме Фолдора, и даже во сне слышал звон молотка Дерника, и чувствовал запах пряностей, доносившихся из кухни тети Пол. Там были и Рандориг, и Забретт, и Дорун, и Брилл, подкрадывающийся из-за угла. Гарион наполовину очнулся и беспокойно завертелся в королевской постели. Но это невозможно! Дорун мертв, утонул в реке Марду, а Брилл навсегда сгинул за высоченными стенами Рэк Ктола.

А затем он очутился во дворце Стисс Тора, и сама Солмиссра — ее нагота просвечивала сквозь прозрачное платье — трогала его лицо своими холодными пальцами. Но Солмиссра больше не женщина. Он сам видел, как она превратилась в змею.

Элдрак Грул стучал по замерзшей земле своей железной булавой, повторяя:

«Иди, Грат, бейся!» — а Се'Недра испуганно кричала.

В хаотическом мире сновидений, переплетенных с реальностью, он увидел Ктачика с искаженным от ужаса лицом, когда он превращался в ничто.

А затем Гарион снова стоял с пылающим мечом среди покрытых плесенью руин Ктол Мишрака и смотрел, как Торак простирает руки к мечущимся тучам, видел текущие по его щекам огненные слезы, и снова слышался ему последний крик поверженного бога: «Мать!» — и привычно откликающееся эхо звезд.

Гарион встряхнулся, как делал всегда, когда сновидение повторялось, но почти тут же снова погрузился в сон.

Стоя на палубе корабля Бэйрека, находившегося у берегов Маллории, он слышал, как Энхег объяснял, почему Бэйрек прикован цепями к мачте.

— Нам пришлось сделать это, Белгарат, — мрачно говорил король. — Как раз в самый разгар шторма он превратился в медведя! Он вынудил команду всю ночь грести к Маллории, а перед самым рассветом снова обернулся человеком.

— Освободи его, Энхег, — недовольно сказал Белгарат. — Он не превратится снова в медведя — до тех пор пока Гарион в целости и сохранности.

Гарион перекатился на спину и сел. Это было удивительным открытием: оказывается, за всеми превращениями Бэйрека скрывалась определенная цель.

— Ты же защитник Гариона, — объяснил Белгарат этому гиганту. — Для этого ты и родился. Каждый раз, когда Гариону угрожает смертельная опасность, ты превращаешься в медведя, чтобы защитить его.

— Ты хочешь сказать, что я чародей? — недоверчиво спросил Бэйрек.

— Это едва ли. Изменить облик совсем не так уж трудно, вдобавок ты не делал этого сознательно. Это делало Предначертание, а не ты.

Гарион выбрался из высокой, стоявшей под балдахином кровати и подошел к окну. В весеннем небе над спящим Райве и темными водами моря Ветров сияли звезды. Не было и намека на приближение рассвета. Гарион вздохнул, налил себе стакан воды из графина, стоявшего на столе, и вернулся в постель к своим тревожным снам.

Теперь он оказался у Талл Зелика, а Хеттар и Мендореллен докладывали о действиях маллорийского императора Зарата.

— Сейчас он готовится к осаде Рэк Госки, — говорил Хеттар, черты лица которого делали его похожим на ястреба. Но лицо Хеттара значительно смягчилось с тех пор, как Гарион видел его в последний раз. Казалось, что тому была веская причина. Высокий олгар повернулся к Гариону.

— В конечном счете придется тебе что-нибудь сделать с Заратом, — сказал он. — Не думаю, чтобы тебе хотелось, чтобы он скитался, где хочет, в этой части света.

— Но почему я? — не задумываясь, спросил Гарион.

— Потому что ты — Повелитель Запада, разве не понимаешь?

И Гарион снова проснулся. Рано или поздно ему придется иметь дело с Заратом, в этом не приходилось сомневаться. Может быть, после свадьбы у него будет время решить этот вопрос. Но эта мысль, однако, заставила его задуматься.

Странно, но у него нет ни малейшего представления о том, что может случиться после свадьбы. Эта проблема встала перед ним подобно огромной двери, которая вела в пространство, где он никогда не был. Придется Зарату подождать. Гариону же придется сначала узнать, что такое супружество.

Полусонный, находясь где то средь сновидений и воспоминаний, Гарион оживил в памяти небольшой знаменательный диалог между собой и ее императорским высочеством.

— Это же глупо, Се'Недра, — запротестовал он. — Я ведь не собираюсь ни с кем воевать, зачем же мне тогда скакать, размахивая мечом?

— Но они заслужили того, чтобы увидеть тебя, Гарион, — объясняла она так, будто разговаривала с ребенком. — Они покинули свои дома и явились сражаться по твоему зову.

— Я никого не призывал.

— Это сделала я — от твоего имени. Они действительно очень хорошая армия, и я сама собрала их. Разве ты не гордишься мною?

— Я не просил тебя этого делать.

— Ты был слишком горд, чтобы просить. Это одна из твоих ошибок, Гарион. А ты никогда не должен быть настолько гордым, чтобы не просить о помощи любящих тебя людей. Разве так уж трудно Повелителю Запада наградить своих верных солдат маленьким проявлением благодарности? Или же ты стал слишком великим и гордым для этого?

— Ты путаешь разные вещи, Се'Недра. И делаешь это весьма часто, что тебе известно и самой.

Но Се'Недра продолжила разговор, как будто этот вопрос уже решен.

— И, конечно, на тебе будет корона, а также какие-нибудь красивые доспехи.

Я думаю, что подошла бы кольчуга.

110